Ничто из того, что произошло со мной за последние два года, даже близко не сравнится со страданиями, которые каждый день терпят люди в Украине из-за войны. Но конечно, я был очень рад, когда с меня сняли санкции. Пришло время двигаться дальше!
Мы хотели, чтобы Россия блистала на международном уровне
Моя позиция никогда не менялась. Я всегда считал, что эту войну вообще не следовало начинать. Это варварство, и Украина платит за него страшную цену. Война также знаменует конец эпохи в развитии России. У страны была возможность пойти другим путем. Мы хотели создать новую Россию — открытую, способную предложить миру нечто больше, чем просто разнообразное сырье.
[Когда рухнул СССР], я понял, что у нас есть шанс. Это был замечательный момент, я видел массу возможностей. Мы быстро менялись, бизнес менялся, и мы чувствовали, что делаем что-то исторически значимое. Мы хотели принести России пользу, мы хотели, чтобы она блистала на международном уровне. Швейцария известна часами и шоколадом, французы — вином и сыром. Нашей целью, нашей идеей было развивать технологии из IT-сектора. Таков должен был быть наш вклад в лучшую и демократическую Россию.
[В СССР недооценивали ученых], и мой друг Илья Сегалович (как и Волож, основатель «Яндекса»; умер десять лет назад от рака мозга.– TMT), будучи геологом, в начале 1990-х зарабатывал примерно пять долларов в месяц. Но программировать он умел! И я попросил его работать на меня. Поначалу результаты его не очень впечатлили. Когда он дописал программу, то сказал: «Ну вот, еще одна поисковая система». По-английски мы бы сказали Yet Another Index (еще один индекс). Мы сделали из этого Yandex — «Яндекс».
Европа должна использовать талант уехавших русских
[Когда началась война], многие мои сотрудники хотели уехать из России. Я не хотел подвергать их опасности. Мне пришлось ждать, пока ситуация несколько стабилизируется. Если бы я с самого начала сказал то, что думал, мы бы сейчас оказались в другой ситуации. Наверное, мы бы сегодня здесь не сидели.
У нас много российских IT-инженеров — и мы этим гордимся. IT-специалисты — дефицитный ресурс. Многие компании изо всех сил пытаются нанять российских квалифицированных работников. Посмотрите на Microsoft или Google, число россиян исчисляется десятками тысяч. Deutsche Bank нанял 3000 программистов из России. Но большая часть нашего менеджмента — с Запада, частично из США, частично из Европы. Деловой язык Nebius — не русский, а самый распространенный язык в мире: ломаный английский.
В первые месяцы после нападения никто не знал, как реагировать. Потом Европа — в первую очередь Нидерланды — осознала, какие именно люди покидают Россию. Какая возможность для Европы — такой поток квалифицированных специалистов! Евросоюз открылся, наши люди получили рабочие визы.
Мы отделились от России. Это все. Каждый высказал свою точку зрения. Сотрудники сказали: война не от нашего имени — и не при нашей поддержке. И это специалисты, знающие себе цену. Их навыки востребованы во всем мире. Никому из них не нужно беспокоиться, что они не найдут себе хорошей работы.
Европа должна быть достаточно умной, чтобы использовать талант всех этих людей, бежавших из России. Конечно, можно бояться всего и всех! Но это только один из подходов, и не самый умный. Есть ли проблемы с безопасностью? Хорошо, с ними тоже можно справиться.
Мы надеемся стать прибыльными уже через год
Я не хочу оглядываться назад. Я хочу смотреть вперед и создавать что-то новое. То, что сейчас происходит в нашей отрасли, — просто захватывающе! Многие эксперты полагают, что искусственный интеллект всего за несколько лет может достичь уровня, превышающего человеческий. Это не меньшая революция, чем появление и развитие полиграфии. Я хочу принять участие в этой революции!
Идея компании сейчас — предоставлять вычислительные мощности, но не для крупных корпораций в Китае или США и не зависит от них. Нам удалось собрать здесь более тысячи IT-специалистов из России. Сюда входят команды, которые когда-то построили для «Яндекса» всю техническую инфраструктуру: дата-центры, оборудование и серверные шкафы. Мы хотим сделать нечто подобное в Европе: мы создаем компьютерную инфраструктуру, необходимую разработчикам ИИ для обучения своих моделей. Наша цель — стать одним из крупнейших независимых поставщиков в этой области в мире. И стать очень быстро.
Наша инфраструктура позволит технологическим компаниям самостоятельно этим не заниматься. Мы предоставляем инструменты для других стартапов. Яндекс был B2C-компанией, бизнесом для потребителя. Теперь мы T2T, поставщик технологий для других технологических компаний.
Большая часть устанавливаемых нами вычислительных мощностей уже забронирована заранее. Мы надеемся стать прибыльными менее чем через год, потому что потребность отрасли в ресурсах огромна: что бы мы ни установили, рынок немедленно покупает это у нас — а мы очень много строим. Если не считать крупные технологические компании в США, в Nebius работает одна из самых больших команд, работающих над облачными системами для искусственного интеллекта.
Сейчас в технологической отрасли доминируют компании из США и Китая. Но это несправедливо. В Европе очень много возможностей для развития ИИ. ЕС имеет огромный потенциал. К сожалению, до сих пор Европа была как бы белым пятном на технологической карте ИИ в мире. В Европе крупных компаний, инвестирующих в инфраструктуру искусственного интеллекта, нет. А это важно, поскольку вычисления — точнее, необходимая вычислительная мощность — одно из узких мест в развитии ИИ.
ИИ невероятно капиталоемок. Но после продажи российского бизнеса у нас на счетах более двух миллиардов долларов и нет никаких долгов. Для начала этого достаточно. Мы также являемся лишь одной из немногих компаний в этой области, котирующихся на фондовой бирже как наследники Yandex N. V. Если инвесторы хотят быстро и надежно инвестировать в ИИ, то Nebius — наиболее очевидный вариант.
Деньги от продажи «Яндекса» были переведены через Китай в юанях. Эти средства теперь дают нам возможность начать расширение компании. Мы движемся быстро: мы постоянно строим дата-центры. Мы покупаем десятки тысяч графических процессоров, необходимые для разработки ИИ. К счастью, мы также сохранили контроль над существующим дата-центром, расположенным в Финляндии. Мы утроим его мощность. Кроме того, мы находимся в процессе аренды дополнительных центров обработки данных по всей Европе и планируем построить новый объект в Исландии. Мы инвестировали сотни миллионов евро — и эта цифра будет расти.
У нас давнее партнерство с Nvidia. Ранее «Яндекс» был крупнейшим покупателем их чипов в Европе, а вскоре Nebius станет крупнейшим покупателем графических процессоров Nvidia в ЕС. Мы получаем процессоры последнего поколения со всей необходимой нам мощностью. Nvidia называет нас предпочтительным партнером.
В нашем менеджменте доминирует Запад, наблюдательный совет и совет директоров. Мы максимально прозрачны, иначе никто из наших деловых партнеров не стал бы с нами разговаривать. Сегодня у нас нет связи с Россией. От нас в сторону Москвы не поступает ни одного байта данных. Все это сертифицировано одной из четырех крупнейших консалтинговых фирм; окончательный отчет мы ожидаем в ближайшие месяцы.
История «Яндекса» — пример того, чем опасны автократические системы
Для меня ясно: мы должны быть святее папы римского. Многие наши инженеры — те же, что и раньше, но среда совершенно другая.
Бывает, прилетаешь из Дубая или Китая, и в голову приходит такая «заманчивая» мысль: не проще ли было бы работать в такой, как там, административно-командной структуре? Руководство в государстве принимает решение — и все уровни иерархии ниже автоматически все одобряют. А либеральные демократии бывают очень хаотичными. Меняется правительство, меняются настроения избирателей. Но либеральные демократии более стабильны в долгосрочной перспективе, чем менее демократические системы. В какой-то момент понимаешь: единственный шанс создать что-то по-настоящему долговечное есть именно в либеральной среде. История «Яндекса» тому пример.
Спросите лягушку в кастрюле, в какой момент ей стало нестерпимо жарко. Это же очень постепенный процесс.
Но февраль 2022 года, безусловно, стал переломным моментом. На протяжении многих десятилетий в России существовало две противоборствующие силы. Они всегда существовали бок о бок. В начале 1990-х годов наблюдался сильный импульс перемен. Я говорил, что мы все чувствовали: мы можем сделать что-то новое, что-то лучшее. Людей, которые хотели вернуться в прошлое, тогда не было большинство.
Оглядываясь назад, всегда можно сказать, что надо было действовать по-другому. Но я уже ничего не могу изменить, и никто не может.
Мы следовали определенной логике и хотя видели, что дела идут все хуже, продолжали верить, что еще есть шанс переломить эту негативную динамику. Нам приходилось идти на компромиссы, но мы всё надеялись, что это пройдет.
Но как мы могли изменить общее развитие страны?
Чем успешнее становился «Яндекс», тем пристальней было внимание со стороны государства. Я бы сказал, что мы сопротивлялись, пока могли. Но был момент, когда сопротивление стало бесполезным. Даже великие достижения могут быть использованы не по назначению. Должны ли мы поэтому воздерживаться от их создания с самого начала?
Сожалею, что мы не закрыли «Яндекс. Новости» после принятия нового закона в 2017 году. Он запретил компиляцию всех русскоязычных источников и разрешил только те источники, которые имели лицензию государства. Мы хотели ответить на это прозрачностью и переименовали сервис так: «Сегодня в российских СМИ». Я думал, это проясняет односторонность подборки, что здесь не настоящие новости. Сегодня я понимаю, что это не сработало. И хотя мы заполняли подобные страницы местными новостями на всех версиях «Яндекса. Новостей» в других странах — в Украине, например, в Казахстане — люди все равно думали, что мы показываем полный раздел всего мира.
После февраля 2022 года мы мало что могли сделать хотя бы потому, что покинули Россию. Мы утратили оперативный контроль над компанией. Мы морально были опустошены и не могли дать мудрый совет людям, которые остались там под огромным давлением и с большим личным риском.
Единственное, что мы могли сделать, — это продать бизнес как можно быстрее. Мы продали «Яндекс.Новости» сразу после начала войны и сразу же инициировали процесс продажи российского бизнеса в целом.
***
Я много думал в последние несколько лет. И я понял, что лучшее, чего я могу добиться в жизни, — это доказать, что мы снова можем построить что-то хорошее, значительное. Но, конечно, это, наверное, будет последний большой проект в моей жизни.
